ЕВРЕЙСКИЙ ПАСПОРТ

Коппель Свитский

unnamed.jpg Когда я стал активно заниматься своей родословной, ни отца, ни матери, к сожалению, уже не было в живых. Я решил пойти в Тартуский архив. Там мне сказали, что Тартуский раввинат в архив документы не передал. Но сохранилось много документов в Тартуской полиции. Я очень удивился и подумал, что у моих предков вряд ли могли быть проблемы с полицией. Однако, в то время в полицию могли обращаться по разным причинам. Меня интересовали документы второй половины 18-го века, и я действительно нашёл там много документов. Я знал, что девичья фамилия моей бабушки была Шанк, её звали Ханэ-Блюмэ. Так как семья Шанк была большая, то и документов на имя Шанк было довольно много. Например, в 1868 или в 1869 году Шанк ходил в полицию, чтобы получить вид на жительство в Тарту.

Когда бабушка умерла, мне было 6 лет. Помню, когда бабушка заболела, это был примерно 1926-1927 год, мы забрали её к себе, так как одна она уже не справлялась. К сожалению, мало помню о бабушке, а о дедушке практически ничего не знаю. Когда я родился, его уже не было в живых. Дедушку звали Нохем-Бенцион Шмулович. Это родители моей мамы. О родителях моего папы знаю ещё меньше. Дедушку звали Коппель. В память о нём по еврейской Традиции меня назвали Коппелем.

Мой папа Ицхак родом из Белоруссии, Минской губернии, Пинской волости. В Тарту папа пришёл как солдат царской армии, это был где-то 1917-1918 год. Когда мне было 2 года, папа от нас ушёл... Мою маму звали Песя-Мирьям, она родилась в Тарту. Я родился 8 сентября 1921 года. Мы жили тогда в маленьком доме на улице Пыйк — маленькая прихожая, тёмная комната, ещё комната, в ней - печка с плитой. В нашем доме была стопроцентная еврейская жизнь. Мама вела хозяйство по всем Правилам кашрута. У нас была посуда для молочных продуктов и посуда для мясных продуктов. Отдельно стояла посуда для Пейсаха. В доме отмечали все еврейские Праздники. Когда надо было на праздниках читать молитвы, мама звала знакомых евреев, чтобы был миньян. Они читали молитвы, а мама готовила угощение, строго соблюдая все еврейские Традиции. Это было трудно сделать и не всегда получалось как это надо было бы. На Праздники мы не могли купить курицу, но рыбу на Шабат мама как-то умудрялась приготовить всегда. Мама ведь воспитывала нас с сестрой одна, она работала на обувной фабрике закройщицей. В 1928 году был всемирный кризис. Маму уволили с работы. В том году я пошёл в школу. Было очень трудно. Так тяжело было примерно до 1932 года. У мамы были родственники. Они зарабатывали тем, что делали дома папиросы. Мама немного этому тоже научилась, и, когда было много работы, мама помогала им. У этих родственников была ещё своя кошерная лавка. Один раз мы с мамой были в гостях у этих родственников и там нас угостили бутербродом с колбасой. У нас дома мы такую еду даже не видели...

В Тарту в годы моего детства пекли мацу в одном помещении, а точнее, в сарае, который находился рядом с синагогой. Мы всегда бегали смотреть на это. Из детства ещё помню, что недалеко от нашего дома была остановка такси. Таксисты тогда мыли машины в реке. Мальчишки ждали таксистов возле речки, помогали им мыть машины. За эту работу таксисты нас подвозили к месту стоянки такси. Мы были очень счастливы, что смогли прокатиться на машине :)

Я начал ходить в синагогу, когда пошёл в школу. Это была Тартуская начальная еврейская школа, поэтому там неделя начиналась с воскресенья. В школе был всеми очень уважаемый учитель Лейб Левитин. Он нам преподавал Хумеш, Тору, еврейскую историю, иврит и идиш. Приходили в школу на полчаса раньше, молились, читали молитву «Шахарит», как положено. Лейб Левитин был очень тактичным человеком. Если он не видел кого-либо из нас в синагоге, то он не делал замечание, а просто говорил: «Я вчера почему-то не видел тебя в синагоге». Лейб Левитин всегда следил, чтобы в субботу утром его ученики были в синагоге.

В Еврейской школе я проучился с первого по шестой класс. Учёба мне давалась легко. Кроме еврейских предметов, в школе преподавали эстонский язык. Уроки рисования вела старенькая немка. Господин Соломон, который преподавал математику и был директором школы, приехал из Литвы. Позднее моя старшая дочь тоже училась у этого же учителя Соломона. Его язык идиш немного отличался от того, на котором говорили в Тарту, но всё было понятно. В школе учителя были гебраисты и идишисты. Гебраисты преподавали на иврите, идишисты — на идиш. Помню, в праздник Лаг ба омер мы не учились, ходили с классом гулять. И там каждому давали по несколько штук длинных чёрных бобов, они были твёрдые и сухие, но очень вкусные. Шестой класс закончило всего 6 человек. Один парень сразу после окончания пошёл учиться на столяра, другой тоже не смог дальше продолжать учёбу. Люди жили очень бедно. К тому времени моя мама уже работала. Хотя мы жили ещё совсем не богато, мама хотела, чтобы я продолжал учиться в гимназии. Однако, к сожалению, из нашего выпуска хотели пойти учиться дальше только четыре человека, поэтому этот класс не открыли, и я пошёл учиться в Тартускую мужскую гимназию. В мужской гимназии в то время проводился урок религии. Я был от этого урока освобождён. Нас было несколько еврейских ребят в этой гимназии, и во время этого урока мы играли во дворе школы. В эстонской школе я проучился 2 года и из-за материальных трудностей не смог дальше учиться, пошёл работать учеником в слесарную мастерскую.

В 1934 у меня была Бар Мицва. Отец тоже пришёл на мою Бар Мицву, его вызывали К Торе. Я прочитал соответствующую главу из Торы. До этого около месяца 2-3 раза в неделю я ходил к своему учителю Левитину домой. Он учил меня не только, как правильно читать, но и как правильно петь. Текст был на арамейском, было очень трудно читать, поэтому всё надо было знать наизусть. После синагоги, гости собрались у нас дома. Был накрыт стол. Позвали близких людей и раввина тоже. Фамилия Раввина была Мостовский. И дома я должен был рассказать Раввину на идише содержание главы, которую читал в синагоге на иврите. В этот день раввин подарил мне мой первый Танах.

В то время в Тарту было еврейское движение «Хашомер», я был его активным членом. Мне там нравилось. К нам приезжали мадрихи из Латвии, Литвы. Когда их не было, я выполнял задания мадрихов. В 1939 году мадрихи решили, что я готов репатриироваться в Израиль. Для подготовки к отъезду меня направили в Ригу в «Хаг ша ра», Это был как кибуц - полная коммуна. Я работал на разных работах, пригодились и мои слесарные навыки. В то время эстонским гражданам разрешение на работу в Латвии было сроком на два месяца. Поэтому я ездил на границу Латвии с Эстонией в Валга, мне ставили штамп, что я был в Эстонии, и возвращался назад в Латвию. Палестина в то время по мандату Лиги наций находилась под управлением Великобритании. Целью мандата было провозглашено исполнение Декларации Бальфура и создание в Палестине "Еврейского национального очага". Британские власти ограничивали иммиграцию евреев и установили "квоты иммиграции". ...И тут началась война... Документы с разрешением на выезд в Израиль больше не поступали, а раньше из Англии каждый месяц приходило одно-два разрешения. Моя очередь ехать в Израиль должна была подойти весной 1940 года. В это время в Латвии и Эстонии уже была советская власть и сионистские организации закрыли. Я вернулся в Тарту. С работой в Тарту было трудно. Однажды встретил своих бывших одноклассников из эстонской школы, они предложили пойти с ними учиться в военное училище. Хотя для евреев было тогда странно учиться на офицера, я подумал: «А почему бы не пойти?». Так я поступил в училище и в его составе воевал в Красной армии. Во время войны два раза был ранен, один раз тяжело.

В конце войны я женился. Моя будущая жена была тоже из нашей школы, мы дружили ещё до войны... всю войну мы переписывались... Мою жену звали Хая-Либе Гликман.

Когда вернулся из армии, меня вызвали в Горком партии. Там мне предложили как демобилизованному офицеру должность технического руководителя лесокомбината. Лесное дело я немного знал. После войны, когда в Клоога начали строить военный лагерь, нужна была древесина. Меня с ротой солдат отправили в Ляэнемаа заготавливать лес. Хотя навыков в этом деле у меня не было, мне сказали: «Ничего, там лесник есть, тебе покажут». Заготовкой древесины мы занимались всё лето, и лесник, действительно, меня многому научил. Этот лесокомбинат неоднократно реорганизовывали, меняли название, впоследствии его разделили на два предприятия: лесокомбинат и мебельный комбинат «Tarmeko». Я проработал на «Tarmeko» 55 лет (!).

В пятидесятые годы недалеко от нашего дома жил профессор Пауль Аристе. А рядом был магазин, в котором работала моя жена. Я часто ходил её встречать. Пауль Аристе тоже приходил в этот магазин. Когда он услышал, что мы с женой говорим на идиш, он сразу же перешёл на идиш. При встрече профессор всегда говорил со мной на идиш. В то время почти никто не ездил за границу, профессору Аристе иногда давали разрешение поехать на конференцию куда-либо за границу. Однажды он привёз мне из Финляндии открытки с видами городов Израиля и вместе с ними листок, на котором было отмечено на 12 лет вперёд дата Рош hашана. С помощью этого листка уже я мог сам вычислить все остальные еврейские Праздники.

Во времена советской власти, несмотря ни на что, у нас дома всегда праздновали все еврейские Праздники. Когда жили в квартире с печным отоплением, мы пекли мацу на плите. Дети всегда помогали, им нравилось делать колёсиком разные узоры. Позже пекли мацу уже на вафельнице. Я всегда читал все молитвы на Праздниках. Единственное, что мы не соблюдали, к сожалению, это Шабат. И это по той простой причине, что жена работала до 10 вечера, я тоже поздно возвращался с работы. Моя работа была часто связана с командировками, но всегда старался сделать так, чтобы на еврейский Праздник я был дома. И в Йом Кипур я никогда не работал, для этого использовал день своего летнего отпуска. После войны синагоги в Тарту уже не было. Мы собирались в доме Сохачевских, так как у их отца сохранилась Тора. До 1970 года, когда мне нужно было прочитать молитву по усопшим родственникам Йорцайт, я всегда мог собрать миньян у нас дома. Я и сам всегда ходил к другим, когда у них был Йорцайт кого-либо из близких. А уже после 1970 года стало трудно собрать 10 мужчин, миньян. Иногда казалось, что нет никакой надежды на то, что еврейская жизнь в Тарту когда-нибудь возродится...

И вот в конце 80-х двадцатого века появилась опять надежда! В 1988 году Мойша Михельсон попросил меня помочь собрать евреев Тарту. На Ратушной площади в Доме профсоюзов нам выделили одну маленькую комнату. Мы сообщили об этом по телефону евреям, которых мы знали. А они, в свою очередь, передавали своим знакомым. В итоге народу собралось так много, что в этой комнате мы не поместились. Наверху был большой зал, и мы позвали всех наверх. Это было наше первое собрание. Там выбрали первое Правление. Сначала даже не было денег на почтовую марку, чтобы отправить письмо... У меня были очень хорошие отношения с директором «Tarmeko» господином Олев Нигул, и я попросил его стать нашим спонсором. Он согласился и так мы получили наши первые деньги для Общины. Господин Нигул помогал общине всегда, когда я к нему обращался с какой-либо просьбой. Например, когда стало поступать много книг, а ставить их было некуда, господин Нигул разрешил нам занять в общежитии большую комнату для библиотеки. Там же собиралось и Правление Общины. В Правлении общины я взял часть работы на себя. Так как было очень много смешанных браков, то евреи потеряли контакт между собой. Мы стали искать и приглашать евреев, чтобы говорить на идиш, вспоминать свои школьные годы В Тартуском университете училось много евреев из бывшего Советского союза. Как-то я с ними встретился, рассказал, что раньше в Тарту было несколько молодёжных организаций, что надо было бы и сейчас создать студенческую организацию. Студенты меня поддержали и подали такое заявление Ректору университета. Так в 1989 году была создана Тартуская студенческая еврейская организация «Leida». У меня был знакомый офицер - еврей. Однажды я пригласил его к нам в общину. Ему очень понравилось, и вскоре он привёл других евреев офицеров, которые жили в Тарту. Мы даже о них не знали. Постепенно наша Тартуская община увеличилась до 140-150 человек. И сегодня, несмотря на мой уже преклонный возраст, стараюсь активно участвовать в жизни Еврейской общины Тарту.

В 2000 году, когда в Эстонию приехал работать раввин, он предложил создать в Тарту религиозную общину. Сначала из Таллинна приезжал проводить субботнюю службу Рафаил Бельчиков. Я помогал собирать людей. Нам прислали из Таллинна молитвенники. Я тоже знаю молитвы, поэтому, когда Р. Бельчиков не мог приезжать, шабатнюю службу проводил я.

У нас не было в то время Торы. Но мы знали, что Торы, спасённые во время войны, хранятся в Государственном музее Эстонии. Мы написали письмо министру культуры Эстонии о том, что нам нужны Торы. Ответ пришёл, что там этим вопросом не занимаются. Наше письмо было отправлено в Министерство внутренних дел. Там ответили, что Торы взяты на учёт как бесхозный товар (!). Затем мы обратились к Главному хранителю музейного имущества, но и там нам отказали. Тогда я пошёл к директору музея господину Петерсону и попросил, чтобы нам дали Тору на временное пользование. Был заключён договор, и нам разрешили взять три Торы. Из всех сохранённых Рафаил Бельчиков выбрал три кошерные Торы. Каждый год к нам приходили из музея на инвентаризацию, проверять как мы сохраняем эти Торы. Я им говорил: «Вы можете проверять, но не должны к Торам дотрагиваться, так как Торы станут некошерными.» После этого работники музея долго не приходили. В прошлом году опять приходили на инвентаризацию. Мы показали все Торы работникам музея, но они к ним не притрагивались. Работники музея сказали: «Относитесь бережно к Торам, они дорогие.» Я им ответил: «Для вас они дорогие как товар, а для еврея - это бОльшая ценность, чем какой-то товар. Это ТОРА!» Теперь у нас есть возможность проводить шабатнюю службу по всем Правилам.

Я хочу пожелать всем евреям, чтобы они не забывали еврейские традиции, соблюдали их сами и передавали их своим детям и внукам. Я прожил довольно долгую жизнь и могу с уверенностью сказать, что мы, евреи, должны всегда и везде вести себя достойно, так как по поступкам каждого еврея судят обо всём нашем народе.

___________________________

материал подготовила к публикации: Галиа Келензон

фото: из личного архива