Лев Кемпа

ЕВРЕЙСКИЙ ПАСПОРТ

Лев Кемпа

Моя мама Буня Хает родом из Западной Белоруссии, в то время это была территория Польши. Городочек, в котором она родилась и жила до войны, назывался Вилейка. Маминых родителей звали Рахель и Яков - вот такое совпадение! Бабушка всю жизнь была домашней, но работала дома, что называется, на еврейство, помогала, чем могла, местной синагоге. Мама рано вышла замуж, точнее, её рано выдали замуж. В 17 лет она уже родила первенца – моего брата Натана. Когда началась война, муж мамы был отправлен на фронт и, к сожалению, погиб. Бабушка, дедушка, их сын и дочь (моя мама), мамин сын были эвакуированы в Мордовскую АССР. Там они работали на торфоразработках. Потом мой дед стал служить завхозом в лагере для военнопленных немцев. Он мне рассказывал, что один пленный немец спас моего брата. Брат был ещё совсем маленький, годика три, упал в яму с водой, мог там захлебнуться, и немец его вытащил... После войны они вернулись в Вильнюс, так как в Вилейке жить было негде - всё разбомбили... Дед сначала продолжил свою кожевенную деятельность, а потом стал служить кантором в Вильнюсской синагоге. Синагогу Вильно знали и знают во всём мире, так как она связана с Виленским Гаоном.

О родителях моего папы знаю очень мало. Отец родился в Варшаве. В 1939 году, когда началась война, вся папина семья попала в гетто.... их повели на расстрел... рядом с папой шли два его товарища, они поняли, что нужно бежать... и бросились в лес... по ним стали стрелять... отца ранило в голову, он потерял сознание... и эти два товарища тащили его на себе... Вот так они, днём прячась, ночью передвигаясь, перешли границу с Советским Союзом. У отца, как и у его товарищей, естественно, никаких документов не было. К счастью, пограничники поверили их рассказу, о том, кто и откуда они, где и как перешли границу, и стали оформлять беглецам документы. У папы с пограничниками состоялся, примерно, такой диалог:

- Фамилия?

И по паспорту мой папа стал Виктором Лейбовичем. Ну, а я, почти через 10 лет – Викторовичем. Я очень много просил отца, поехать со мной в Польшу, посмотреть... Папа был уверен, что все погибли, и ни разу не захотел съездить, видимо, было страшно, не хотелось ворошить прошлое... Когда был в Израиле в музее «Яд Вашем», я искал в компьютерном каталоге хоть какие-то следы... Мне была дана выписка, что около 20 человек под фамилией Кемпа в том месте погибло... Попав в Советский Союз, папа работал шофёром, как тогда называлось, на трудовом фронте, возил и снаряды, затем его направили в Вильнюс на восстановительные работы. Здесь он познакомился с мамой. Я родился в Вильнюсе в 1949 году, а через 2 года папу направили в Таллинн. Сначала он поехал один, обустроился, а потом и мы переехали к нему. В то время в Таллинне пустовало много домов. Почти в каждом доме, если он не был разрушен, были двух-трех-четырехкомнатные квартиры. Можно было занимать любую. Папа и выбрал… однокомнатную, в которой мы потом до-о-лго жили и не только одной семьей!

Дома у нас не соблюдали еврейских Традиций. Но так как раньше родители жили в Вильнюсе с бабушкой и дедушкой, то родители знали о Шабат и еврейских Праздниках. В детстве каждое лето я приезжал в Вильнюс к бабушке и дедушке на каникулы. Так как летом еврейских Праздников нет, то я и не видел в доме празднований. Зажжения шабатних свечей тоже не помню. Когда дед хотел со мной поговорить о еврействе, я ему отвечал: «Дед, ну какой там Б-г, я — пионер, позже – комсомолец, о чём Ты говоришь?» Помню, как он надевал какие-то черные коробочки на руку и на голову, и знаю, что он ходил в синагогу, куда я, в то время, так и ни разу не зашёл. Помню, как дед держал в руках маленькую толстенькую книжку с чеканкой на переплете и что-то из неё бубнил. Это я сейчас знаю, что держал он сидур. Сейчас этот сидур у меня. Я его показываю в школе на уроках «Еврейской традиции». Если бы дед знал… а, может быть, знает?!..) Этот сидур единственное, что у меня осталось от деда. Бабушка дома готовила кошерную еду и относила в синагогу на Шабат или Праздник. Она пекла халы, тейглах, лекех. Бабушка пекла так много, что и приторговывала ими среди евреев-дачников, которые были её постоянными клиентами. Она брала 4 полные кошёлки, садилась на автобус и ехала в пляжную зону. Однажды бабушка говорит: «Лёвушка, ты видишь, как я таскаю эти кошёлки, ты уже большой, можешь помочь». А я ей в ответ: «Бабушка, так это же спекуляция, как я могу?» Она мне объяснила, что если человек сам что-то сделал, потратив свои деньги, вложив свой труд, то это не спекуляция. Бабушка меня уговорила, и мы ходили продавали эти тейглах. Мне всё равно было очень стыдно... Есть я уже эти тейглах не мог - переел! Но, когда бабушка переносила эти тейглах в дуршлаге, то из кастрюли на стол тянулись медовые нити... Ох, как я любил их слизывать :)))

Я рос дворовым мальчишкой. Среди моих друзей не было евреев. В школе, естественно, был октябрёнком, пионером. Поэтому ни о каком Б-ге, ни о каких традициях я не знал и даже слышать не хотел. Во дворе мы любили играть в футбол. Однажды у нас во дворе появился взрослый человек. Ээто был Иво Лайне – тренер по футболу и судья республиканской, а потом и всесоюзной категории, и предложил нам создать свою футбольную команду. И с того времени, с 1957 по 1975 год, я играл в футбол в разных командах: и в «Калеве», и в «Динамо», и за завод «Калинина», и в команде «Старт». По рассказам родителей, в первом классе через несколько дней посещения школы я пришёл и сказал им, что всех евреев надо убить. Родители спросили: «Почему?» И я рассказал, что услышал в школе: у евреев есть какой-то праздник, перед которым они должны что-то кушать, и в эту еду нужно добавить кровь не еврейского ребёнка. Поэтому евреи перед своим праздником убивают не еврейского ребёнка, чтобы взять кровь для этого блюда. Родители были в ужасе! Они мне сказали, что, во-первых, это неправда, а во-вторых , что я - тоже еврей. У меня началась истерика: «Какой я еврей?! Я — русский! Я говорю на русском языке, хожу в русскую школу, у меня все друзья русские... Я — русский!!!» Я этого случая не помню. А помню, когда впервые задумался над своим еврейством. Это было в том же дворе, на улице Койду. Мне было лет 10. Мы играли во дворе в хоккей. Без коньков, но с клюшками, шайбой и без щитков. Я сделал бросок шайбой и попал одному парню в ногу, в кость. Это был Аду, выше меня ростом, спортсмен. Он полез на меня с кулаками. Мы подрались, досталось обоим. У Аду пошла кровь из носа... и, убегая, он крикнул мне: «Жидовская морда!» Я слышал такое словосочетание, знал, что оно обидное, но смысла не понимал. Когда он ушёл, я заплакал. Впервые эти слова задели меня. Мои друзья стали меня утешать: «Ну, не плачь, ты же не виноват, что ты - еврей...» Это «утешение» заставило меня задуматься. У меня было такое ощущение, что раз я еврей, то в чём-то виноват... Недалеко от нашего дома, на углу Палдиски мантеэ и Техника, был двор, где в основном жили евреи. Мы дружили семьями. Однажды мама сказала, что организовалась еврейская самодеятельность при клубе фанерного-мебельного комбината, и что один парень из нашего двора, Гриша Рудерман, пошёл в клуб заниматься. Я решил пойти посмотреть. Пришел и… остался там на целый год. Это был еврейский клуб с вокально-инструментальным ансамблем под руководством очень талантливого музыканта и композитора Марка Горелика. В концертах, которые мы организовывали, выступали скрипачи, вокалисты. Особенно запомнилась любимица публики Женя Фишман. Был и танцевальный ансамбль под руководством Давида Шура, в котором стал танцевать и я. К этому времени я уже танцевал в студии народного танца при доме культуры «Маяк», которой руководил Ефим Маркелис. В клубе также начались занятия по изучению истории евреев и иврита. Начал свою работу и драматический коллектив. Мы давали концерты не только в Таллинне, но и в Вильнюсе. Всё было очень интересно!

В 1968 году меня призвали в армию, и я прервал свои все занятия на 2 года. Служил в Риге и Калининградской области в мото-стрелковых войсках. Это была хорошая школа жизни. Закончив службу, я возвращался домой на поезде. Вышел в тамбур покурить, и ко мне подошёл один человек и спрашивает:

Мы обменялись контактами. Я навёл справки и выяснил, что в Таллинне действуют два драматических коллектива, один на идиш, другой на русском языках. Нашёл руководителя кружка на русском языке. Это был дядя известного фотографа Файви Ключика. Я связался с журналистом, мы встретились и пошли в ресторан «Космос», где этот коллектив во главе с режиссером отмечали день рождения одного из студийцев. Я подошел к руководителю, стал излагать суть, а он почему-то смотрит не на журналиста, а на меня... Я прервал свой рассказ:

Я посмеялся над его предложением, так как на сцене я играл только старичка в «Рыбаке и рыбке», и это было в первом классе. А он продолжает: «Я с Вами сделаю всё, что надо, только найдите ещё одного афериста». Я привёл своего друга. Вот так мы и начали участвовать в этом драмкружке. За то время, что мы ставили спектакль «Крупный выигрыш» по Шолом Алейхему, в другом отделении драмкружка был поставлен спектакль на идиш «Дневник Анны Франк». Я был на премьере, это было очень впечатляюще! Потом мы выпустили свой спектакль, где я играл три роли — афериста, мясника и гостя на свадьбе. Для сцены свадьбы нужно было поставить танец. По какой-то причине Давид Шур не мог в этом участвовать, и я предложил моего бывшего руководителя народных танцев Давида Маркелиса. Тогда я особо не выделял, что Давид еврей. Только через много лет увидел его снова в нашей Общине и узнал, что Давид Маркелис был узником концлагеря... Давид осуществил эту постановку танца в спектакле. Я с удовольствием танцевал и на свадьбе! Публике этот спектакль понравился. Нас «закидывали» цветами... В Союзе больше такой еврейской самодеятельности нигде не было, а у нас было! Но уже где-то в 1971 году вся самодеятельность распалась, не знаю, по какой причине. В эти годы я впервые узнал о еврейской Традиции. Но в то время ещё глубоко не осознавал, что это значит для меня. Мне просто было интересно.

Начался трудовой период моей жизни. Мне предложили работать на заводе им.Калинина, так как я понадобился заводской футбольной команде:))) И вот я, слесарь-электромонтажник, потом - диспетчер, начальник бюро.., чувствую - это всё не моё! Стал заниматься в заводской самодеятельности. В 1977 году мы создали заводскую агитбригаду и, благодаря способностям актрисы Софьи Блюхер, стали лауреатами Всесоюзного фестиваля. После этого у нас было очень много поездок по стране. Одна из поездок была на БАМ - Байкало-Амурская магистраль. В течение целого месяца мы гастролировали по всему БАМу. Всё это было под эгидой ЦК ВЛКСМ. Штаб состоял из московских деятелей. Ездили на специальном поезде «Красный эшелон». Один представитель из штаба был выпускником Московского Института культуры. Он сказал: «Лёва, тебе надо учиться!» Я послушал совета и поступил в Московский государственный институт культуры, закончил его и, оставив рабоче-инженерную деятельность, стал работать в заводском клубе «подснежником»: в трудовой книжке было записано, что я — рабочий, а на самом деле работал не в цеху, а в клубе. Фактически я был художественным руководителем заводской самодеятельности, а кроме того, редактором и диктором заводского радио. С завода ушел в 1985 году, затем работал на "Пунане Рэт", в Доме офицеров, в Мореходке.

В то время возникла воскресная, а потом и основная Еврейская школа. Тогда с еврейской Традицией учеников знакомили приезжие студенты из ешивы США. Организовывались утренние молитвы с учениками... Для одних это было непривычно, для других – странно, а то и чуждо… Предложили мне вести уроки "Еврейской Традиции", попытаться учить детей в более приемлемой к местным условиям форме. Я сразу отказался. Мне стали объяснять, что внеклассная работа — это близко к тому, что я делаю в клубе. Да, но это внеклассная работа по еврейской Традиции, которую я не знаю! Договорились о том, что я познакомлюсь и поговорю с директором школы Авивой Глуховской. Вхожу в кабинет. Манера общения с её стороны была сразу на «Ты». А я первый раз её вижу! Мне это не понравилось. И вдруг в кабинет вводят ученика второго-третьего класса, он плачет - его незаслуженно обвинили. И во время его объяснения - что случилось, кто виноват - он обращается к директрисе на «Ты»! Тогда я понял, что это не панибратство, а тут так принято. Директор рассказала мне про мои будущие обязанности, что для п одготовки к этой работе меня пошлют на семинар, кроме того, назначат меня директором летнего школьного лагеря. Этот разговор происходил перед летними каникулами. И за эти летние месяцы я должен буду войти в курс дела. Разговор с директором убедил меня принять это предложение. Я стал завучем Еврейской школы по внеклассной работе. Через некоторое время работы директор предложила мне дополнительно работать преподавателем "Еврейской Традиции". Мне стало смешно от этого предложения. Но директор сказала: «Ничего смешного нет. Вот книга «И расскажи сыну своему». Ты приходишь на урок, читаешь одну главу и даёшь задание на дом. Вот и вся Твоя работа. А параллельно будем посылать Тебя на семинары». Вот так я и начал преподавать «Еврейскую традицию». Сначала в первом классе, потом - во втором, потом - в третьем... Сейчас я веду этот предмет по восьмой класс. Международные семинары помогли войти мне в еврейскую атмосферу. Я помню один из первых семинаров, который проходил в Англии в 1993 году. Там дали задание: «Напишите 10 пунктов, которые характеризуют Вас как еврея». Я запомнил главный из моих ответов: «Уже сейчас хочу, чтобы мои внуки были евреями». В то время у меня ещё внуков не было, а сейчас у меня уже трое! Эти семинары мне очень много дали, и я по-настоящему почувствовал себя евреем. Для меня это было очень важно.

Мой сын Дима Кемпа тоже очень активно участвует в жизни еврейской общины. Моя дочка Вита училась в Еврейской школе, принимала участие в художественной самодеятельности школы, была активным воспитателем (мадрихой) в летних лагерях. Теперь мой внук, сын Димы, учится в нашей еврейской школе, у него уже была Бар-мицва. У дочки Виты родилось двое близнецов, которым исполнилось уже 4 года. Близняшки впервые побывали в детском еврейском лагере «Бамба».

Недавно мы с мамой, будучи в Вильнюсе, зашли в синагогу. Это была та синагога, в которой мой дед и был кантором. Будний день, утро. В синагоге три-четыре человека, старички. Я решил подойти к ним.

- Скажите, пожалуйста, вы долго живёте в Вильнюсе?

Я был поражён - прошло столько лет! Видно, не простым кантором был мой дед! Вот эту цепочку поколений я должен сохранить. И продолжить. И в семье, и в школе. Несмотря на то, что наша школа светская, считаю своим долгом всем детям, и у которых в семьях поддерживается еврейский дух (идишкайт), и у кого не поддерживается, показать, раскрыть его. Примут - не примут —это зависит, в первую очередь, от них, но и от меня тоже - насколько интересно я это делаю. А если дети будут знать Традицию, то рано или поздно эти знания должны проявиться. В нашей школе учатся не только еврейские дети. И если они больше узнают о евреях, о еврейской истории и Традициях, то надеюсь, не засмеются, увидев соблюдающего еврея с традиционными пейсами и цицит, никогда не скажут такую глупость, про кровь в маце, которую я услышал в первом классе, и, может быть, услышав «жидовская морда», сами заткнут рот антисемиту...

И может быть, и меня, того, кто был у истоков еврейского образования в нашей стране, когда-нибудь вспомнят добрым словом…

___________________________

материал подготовила к публикации: Галиа Келензон

фото: из личного архива